Мы поженились по любви, будучи еще студентами. Сначала о детях не очень задумывались, а когда окончили институт, начали работать, определились с жильем, поняли – не получается. Подождали еще около года, старательно придерживаясь «графика», но результат был нулевым. Потом были анализы, больницы, консультации медицинских «светил», но все сходились к одному мнению – беременность наступит, только вот когда, никто не мог сказать определенно.
Следующим этапом была неформальная медицина и посещение бабок. Ничего не помогало, и постепенно я пришла к логичному решению – подарить семью ребенку из детдома.
Муж воспринял мою инициативу нейтрально, мол, хочешь, давай возьмем, не хочешь – не возьмем. Еще на этапе принятия этого серьезного решения мне нужно было поговорить с мужем более предметно, выяснить его отношение к тому, что нам придется воспитывать ребенка, что это большая ответственность и большие ограничения в личной жизни.
Теперь об этом рассуждать легко, а тогда я взяла в помощницы близкую подругу, и мы вместе поехали в детский дом. Первое посещение я запомнила очень хорошо. Мое сердце просто сжималось от взглядов детей, которые все хотели видеть меня мамой. Я поймала взгляд девочки, сидящей в дальнем углу. Она не пыталась обратить на себя внимание, просто грустно смотрела на меня и на мою подругу, понимая, что сейчас кто-то из их группы обретет маму. Я улыбнулась и ободряюще кивнула девочке. Ее глаза преобразились. В них появилась надежда, недоверие и восторг одновременно. Я спросила воспитательницу, как зовут малышку, и она поняла, что я хочу забрать именно ее. Катюша пошла ко мне навстречу, именно пошла, а не побежала. Не спеша, еще не совсем веря в свое счастье. Дети расступались перед ней, с завистью глядя вслед, а я присела и протянула к Кате руки. Она обняла меня, и прошептала:
— Ты теперь моя мама?
Тогда я ничего не смогла ей ответить из-за стоявшего в горле кома, просто подняла ее, и вышла в коридор.
У нас в семье Катя вела себя так же, как в детдоме, спокойно, уравновешенно, совершенно не создавая проблем. Она очень радовалась тому, что у нее есть своя комната, стол, кровать, игрушки, с удовольствием помогала мне по дому и на кухне. К мужу Катя относилась с большим уважением, слушалась каждого его слова, но вела себя с ним так же, как и он с ней – просто вежливо, без теплоты, видя определенную отчужденность папы к ней.
Я пыталась мужа убедить, что Катя – это теперь наша дочь, которую нужно полюбить, стать для нее настоящим отцом, но муж все время отговаривался, что для этого нужно время.
Через полгода после появления у нас в доме Кати я неожиданно забеременела. Моя бабушка тогда сказала, что это Бог нам послал еще одного ребенка за то, что стали родителями Кате. Когда беременность подтвердилась, муж неожиданно предложил отдать девочку обратно. Услышав его желание избавиться от Кати, я сказала свое категорическое «нет», а в ответ услышала не менее категоричное: «Тогда – развод».
Сначала я не верила в происходящее, на несколько дней ушла к маме, думая, что страсти улягутся, но, созвонившись с мужем, не услышала ничего нового, кроме того, что он готов подождать с моим решением до рождения ребенка.
Я не стала оттягивать разрыв наших отношений. Наверное, я сама в какой-то мере виновата в том, что не подготовила мужа к приемному отцовству, не убедилась, что он готов принять ребенка из детдома сердцем, а не просто, чтобы не спорить со мной.
Мы развелись. Без скандалов, споров и дележа имущества. Муж поступил по-мужски, оставил мне квартиру, забрал только свои вещи. Алименты он мне перечисляет только на родившегося сына, даже не по решению суда, а самостоятельно, добросовестно бросая приличную сумму на банковскую карту.
А Катюша до сих пор не может понять, почему от нас ушел папа, к которому она очень привязалась. Задает мне непростые вопросы, на которые я не могу ответить.
Действительно, почему?
