Моя любимая племянница сказала мне по секрету, что в их класс пришел какой-то новый мальчик, и сразу решил стать «самым главным». Даже тем мальчишки, которые раньше верховодили на переменах попритихли. А моя племяшка – нет. Она пару раз возразила «инициативам» этого «главного», и стала потом объектом его самого пристального внимания в плане пакостей и физических оскорблений.
Наша хрупкая Машута не могла похвастаться силой, но вот характер у нее всегда был боевой. Но все же она побаивалась мальчишку, он был и сильнее, и выше, и весовой категории совсем не Машиной.
Маме с папой Маша жаловаться не хотела и посоветовалась, что ей делать со мной. На следующий день мы пошли в школу вместе. Потом Маша показала мне того самого хулигана, держащего в страхе весь класс. Он шел в школу в сопровождении мамы, за руку. Я поняла, что не такой уж он и уверенный в себе, если в пятом классе до сих пор передвигается с мамой. Подождала, пока «герой» скроется в школе и подошла к его маме:
— Извините, а вы в курсе, что Володя некорректно ведет себя с одноклассниками?
Мама удивленно вскинула на меня глаза, наверное, ее задело слово «некорректно»:
— Пусть дети сами между собой разбираются, а не жалуются родителям!
Я пожала плечами:
— А я не родитель, так, дальняя родственница…
Мама вспыхнула румянцем:
— Тем более, нечего мне замечания делать!
Я пожала плечами:
— Хорошо, как скажете, пускай дети разбираются сами.
Повернулась и пошла в сторону от школы.
А после окончания уроков забрала Машку к себе домой, предупредив сестру, что у нас с племяшей важное дело. Сестра не удивилась, подобные общения с Машей у нас бывали достаточно регулярно.
Дома мы переоделись в спортивную форму, немного размялись, и я в течение двух часов потренировала Машку, вспомнив свои занятия рукопашным боем, особенно прикладной, уличной его частью. Моя девочка старательно отработала несколько наиболее эффективных ударов и блоков, старалась на совесть, я осталась довольной ее способностями.
Потом, за обедом и после него у нас была психологическая подготовка. Внушила Машке два принципа общения с обидчиком: «Я не тебя не боюсь» и «Я бью первой».
Проводила Машу домой и с нетерпение стала ждать завтрашнего дня.
Звонок племянницы и ее звонкий хохочущий голос порадовал:
— Тетя Наташа, я ему как дала в глаз! Он полез драться, а я увернулась и еще, как дала!
Я рассмеялась:
— Ну, а потом?
— А потом он отскочил от меня и начала орать, подбежала учительница и написала мне в дневник замечание и вызвала папу…
На этих словах голос Машки погрустнел, но я ее успокоила:
— Не переживай, я с папой поговорю, все будет хорошо.
Беседа учительницы с папой Маши и мамой уже не обидчика, а обиженного был недолгим. После слов папы, мол, пусть дети сами разбираются, мама что-то злобно прошипела и ушла, хлопнув дверью.
А у моей племяшки с тех пор наступили спокойные дни, впрочем, как и у всего класса. Все поняли, что не так уж страшен «смотрящий», если его легко поставила на место девочка. «Герой» стал себя вести, мягко говоря, очень скромно, зная свое место.
