Нам с сестрой уже под шестьдесят. Мы с ней очень дружны, и стараемся, по возможности «сбегать» от своих половинок хотя бы на недельку, в отпусках. Не всегда это удается, но в этом году наше счастье состоялось, отпуска совпали, и мы поехали к морю.
Два наших нижних места в поезде предполагали достаточно комфортное путешествие по железной дороге и, конечно же, общение. Мы с сестрой любим сидеть у окошка и, наблюдая за пробегающими картинами, неспешно разговаривать о том о сем.
Зайдя в купе, мы увидели там нашу попутчицу, она была лет на пять-семь старше нас. Вместо ответа на приветствие женщина сразу начала ныть о своем радикулите, головокружении и о чем-то еще, явно намекая на то, чтобы ей уступили нижнюю полку. Это в наши планы не входило, но сестра, вздохнув, сама предложила «старушке» свое место.
Поезд тронулся и попутчица тут же, постелив, улеглась спать, многозначительно посмотрев перед этим на нас, мол, видите, я уже отдыхаю.
Мы с сестрой сели рядышком, негромко беседуя, а соседка недовольно вздыхала под простыней и переворачивалась с боку на бок, демонстрируя свое неудовольствие.
Вскоре, через пару часов, на очередной станции к нам добавилась еще одна, действительно, старушка. Бабуля было явно за восемьдесят, но ее глаза говорили о том, что их хозяйка еще полна энергии и задора, как бы смешно это не звучало.
Так и оказалось. Наталья Ивановна легко забралась на свою вторую полку и затолкала свою сумку в багажную нишу. Я хотела помочь, но она только руками замахала:
— Что ты, что ты, я сама!
Через несколько минут, спустившись вниз, бабуля, присев рядом с нами, интригующе спросила:
— Девочки, а вы уже кушали?
«Девочки» рассмеялись в ответ на такое обращение, вызвав очередную «бочку» под простыней, а бабушка продолжала:
— Ага, значит нет, замечательно. Что у вас есть? У меня курочка, еще в обед бегала, пирожочки с пылу с жару, ну и бутылочка винца домашнего, сама делала, из «Молдовы», прошлогоднее!
Наталья Ивановна заговорщицки подмигнула и начала накрывать на стол. Мы опять посмеялись и вытащили свои запасы. Пока вытаскивали, веселая попутчица успела сбегать к проводнице за стаканами, и через пять минут три посудины звякнули под первый тост бабушки:
— Ну, за хорошую дорожку!
А дорожка после каждого тоста действительно становилась все лучше и лучше. Наталья Ивановна оказалась замечательной рассказчицей, причем, она умела и слушать, поэтому наше застолье не превратилось в спектакль одного актера.
С нижней полки напротив нас иногда слышалось какое-то бубнение, наверное, выражение недовольства, но мы не обращали внимания. Спать мы легли глубоко за полночь, а засыпая, я мысленно сравнивала наших с сестрой попутчиц. Одна, не старая еще женщина, но уже переполненная негатива и жалости к себе, и другая, годящаяся нам в матери, но сохранившая молодость в душе и не упускающая ни одной минуты, чтобы порадоваться жизни.
