Когда я сказала маме что снова выхожу замуж, имея на руках сына, которому было на тот момент полтора года, она устроила настоящий выездной цирк с гастролями. Мы как раз с сыном были у нее в гостях, пили спокойно чай за столом. И вот услышав такую новость мама подорвалась из-за стола и начала орать таким диким ревом, что даже сын испугался.
-Ты что, совсем сошла с ума? Я разве тебя полоумной рожала? Какой брак? Какой отчим? Да ты хоть понимаешь, что он твоего ребенка никогда не полюбит, будет у него последний кусок хлеба отбирать. А если еще и общего родите, то сына твоего он ненавидеть будет, потому что он чужой. Не любят мужчины чужих детей, они их ненавидят. Ты просто глупа и слепа. Что ты делаешь? — Я слушать все эти ее песнопения не стала. Она говорила откровенную ересь. При чем тут чужой и почему сразу отчим будет ненавидеть ребенка моего. Не все отчимы плохие и не все мужчины одинаковы. Потому я маму слушать не стала. Через месяц мы с Глебом поженились.
Еще до брака Глеб сказал мне, что будет сына моего любить, как своего и никогда не даст его в обиду. И да, я ему верю, потому что он все подтверждает поступками. А как известно, за мужчину всегда говорят его действия. Глеб всегда играет с маленьким Мишкой. Он ему покупает игрушки, книжки, любит учить его читать, уже даже научил его нескольким цветам.
А как у него горят глаза, когда Мишка называет его папой. Я верю, что Глеб его любит. Да и об общем ребенке у нас не было речи. Глеб говорил, что если я не хочу рожать больше, не проблема. У нас и так уже есть сын. Кстати говоря, родной отец Мишки не берет вообще никакого участия в воспитании сына. Он как ушел, ни разу сыном не интересовался даже. Мишка ему просто не нужен. Зато есть Глеб, который ему просто как настоящий отец. Ведь тот папа, кто воспитал, вложил свои силы в это.
Мама моя, кстати, на церемонию бракосочетания ко мне не пришла. Но я на нее не в обиде. Она пожилая женщина, которую потрепала жизнь. Я понимаю ее в некоторой степени. Недавно она пришла к нам в гости. С собой принесла большую сумку всяких вкусностей. Мы пошли сразу же с ней на кухню. Глеб как раз работал за компьютером в другой комнате. Мама начала распаковывать сумку и стала снова заводить свою шарманку.
-Вот, пирожков напекла с тыквой. Варенья принесла — это все моему любимому внучку, моему Мишке. Ах, да, еще и утку купила. Детям нужно кушать мясо. Только детям, а не всяким оборванцам. Ты это, своему этому суслику не давай мясо, и варенье тоже — это все внуку. Ему расти надо, а он себе заработает. -Слушать все это от мамы было так омерзительно. Она же даже не знала толком Глеба, а уже на него наговаривала.
-Мама, ну что ты такое говоришь? Глеб и сам кусок не съест, все Мишке отдает. Он отличный отец. -И тут снова понеслась.
-Что ты несешь? Какой отец? Он Мишке не отец, он оборванец, хочет жить за счет твоего ребенка, а ты ему веришь, кормишь его, ребенка обделяешь. -Я не стала с мамой спорить. Мы попили чай с ней и она ушла домой. Теперь думаю, может, просто стоит перестать с ней общаться? Или что мне делать? Зачем, чтобы сын слушал от бабушки такие неприятные слова в сторону того, кого он называет папой.
