Маленькая Эля была очень напугана.
Ей уже давно не было так страшно. Наверное, ей было так страшно, потому что она осталась совершенно одна.
Шел 1942 год. Папа погиб на фронте. Но они с мамой и младшей сестрой смогли выжить в блокадном Ленинграде.
А потом их эвакуировали. Мама так радовалась этому.
После эвакуации их поместили в больницу. Но почему-то в больнице мама умерла.
Младшую сестричку забрали в детский дом, а Элю отвезли в другой детский дом.
Там ее с самого начала почему-то возненавидела воспитательница. Она ей ужасно не понравилось тем, что была еврейкой.
Она привела Элю в комнату к другим детям и сказала:
— Знакомьтесь, это еврейская девочка! Ее зовут Эля!
После этих слов в комнате наступила полная тишина. Все ее рассматривали.
Ей было ужасно страшно, и она никак не могу понять: почему они так смотрят на нее: с такой ненавистью? А ведь она же никому ничего плохого не сделала!
Жизнь девочки в детском доме была ужасной. Ее обижали все: и дети, и воспитательница. Ее били, оскорбляли, отбирали еду. И защиты ждать было неоткуда.
Ее любила только няня, которая ее всегда защищала и успокаивала.
У нее не было в детском доме ни одного друга, кроме этой доброй няни.
Эта няня уговорила заведующую детским домом написать в документах, что Эля – русская. Так что когда она выходила из детского дома, то по документам она была уже русской.
Потом она вышла замуж, родила детей. Но свою тайну о том, что она — еврейка, она никогда никому не рассказывала. Даже своему мужу.
Своей тайной она поделилась только со мной.
Сейчас моей соседке уже 80 лет.
Так много лет прошло с тех пор, а она до сих пор ничего не забыла. Когда она рассказывала мне эту грустную историю о своем детстве, то она очень сильно плакала. А я плакала вместе с ней.
Я знала, как ужасно относились к евреям немцы, но я никогда не думала, что русские люди тоже бывали такими жестокими…