— Мам, ты же понимаешь, что это нечестно? — Костя стоял у окна родительской кухни, разглядывая знакомый с детства двор.
— А что нечестного? Олежек женится, им с Мариной нужно где-то жить, — Елена Ивановна расставляла на столе чашки, — да и вообще, ты старший, должен брата поддержать.
— То есть твою трешку ты даришь ему, а мне остается поддержать? — Костя развернулся к матери. — Интересная логика.
— Сынок, ну не начинай. Ты же всегда был самостоятельным, сам всего добился. А Олежек, он другой, ему сложнее. Ты сильный, ты справишься и сам заработаешь себе на квартиру.
Этот разговор состоялся полгода назад. Костя тогда промолчал, хотя внутри все кипело. Он действительно всегда был самостоятельным — с шестнадцати лет подрабатывал, потом институт, первая серьезная работа. Ипотеку взял еще до свадьбы с Даной, хотя мог бы подождать — у нее была своя квартира. Но Костя считал, что мужчина должен обеспечивать семью сам.
Дана сразу поняла ситуацию с его родными. Никогда не жаловалась, не упрекала, только поддерживала. Когда Елена Ивановна в очередной раз восхищалась младшим сыном или отказывалась сидеть с их детьми, потому что «надо помочь Олежеку», Дана просто пожимала плечами: «Это ее выбор».
— Знаешь, — сказала она как-то вечером, — меня удивляет другое. Олег ведь не глупый парень, но он как будто застрял в детстве. Все ждет, что мама решит его проблемы.
— А мама счастлива решать, — усмехнулся Костя, — только вот квартиру она ему уже подарила. Интересно, что будет дальше?
Дальше началось самое интересное. За неделю до Нового года раздался звонок. Дана с Костей активно готовились к празднику, украшали квартиру, поставили елку, придумывали меню.
— Костенька, сынок, — голос матери дрожал, — я в больнице. Сложный перелом, надолго. Врачи говорят, минимум полгода буду восстанавливаться.
Костя слушал молча. Он уже знал, что последует дальше.
— Мне нужна помощь. Олежек не может — он работает, а Мариночка беременная. Сынок, неужели так сложно уговорить жену за мной присмотреть? Она же целыми днями дома.
— Мам, — спокойно ответил Костя, — Дана не дома. Она работает удаленно. Это разные вещи.
— Но она же дома! — в голосе матери появились требовательные нотки. — А я твоя мать! Неужели так сложно помочь?
— Мама, ты сильная женщина, я верю, что справишься, — твердо сказал Костя. — У нас сейчас нет возможности забрать тебя.
— Как это нет возможности? — возмутилась Елена Ивановна. — У вас большая квартира, Дана целыми днями дома. Я же не чужой человек!
— Верно, не чужой. Ты моя мать. Но и Дана не чужой человек — она моя жена. И я не позволю превращать ее в сиделку только потому, что она работает из дома.
— Неблагодарный! — в трубке послышались рыдания. — Я всю жизнь вам посвятила! А теперь вы с Даной своей бросаете меня в беде!
Костя закрыл глаза и медленно досчитал до пяти.
— Мам, давай без драмы. Есть Олег, есть социальные службы. Решим вопрос.
— При чем тут Олежек? У него жена беременная!
— А у меня жена работающая. Любой труд важен, мам. Даже если со стороны кажется, что человек просто сидит за компьютером.
В трубке раздались короткие гудки. Костя вздохнул и набрал сообщение Дане: «Началось».
Вечером они сидели на кухне и пили чай. За окном падал крупный снег, превращая двор в сказочную декорацию к наступающему празднику.
— Как думаешь, надолго затишье? — спросила Дана, подливая мужу чай.
— Навряд ли. Завтра Олег начнет звонить, будет давить на жалость.
Костя оказался прав. Звонок от брата раздался следующим утром.
— Ну что ты за человек? — начал Олег без приветствия. — Мать в больнице, одна, а ты даже не навестил!
— Доброе утро, брат. Я был у нее вчера. И позавчера. Привез все необходимое, поговорил с врачами.
— А толку? Ей забота нужна! Уход! Ты же можешь забрать ее к себе, места полно.
— Могу. Но не буду.
— Вот просто так, да? — в голосе Олега зазвенела обида. — Мать, которая нас вырастила.
— Именно. Мать, которая полгода назад подарила тебе трехкомнатную квартиру, а мне сказала самому крутиться. Почему бы тебе не взять отпуск и не позаботиться о ней?
— Ты что, серьезно? У меня работа! Я не могу все бросить! Возьмите маму на пару недель. Дана ведь не работает, только в интернете сидит.
— А я, значит, могу? Или Дана может забыть о своей работе?
— Да брось ты, какая у нее работа — сидит дома в интернете.
Костя почувствовал, как внутри поднимается злость.
— Знаешь что, братец? Именно благодаря этому «сидению дома в интернете» мы можем позволить себе строить дом. И квартиру в ипотеку я взял сам, без маминой помощи. А ты получил готовое жилье и даже не подумал, что матери тоже нужно где-то жить.
— Она сама так решила! — огрызнулся Олег.
— Верно. И теперь пусть сама решает свои проблемы. Или ты решай, раз ты любимый сын.
Через три дня Елену Ивановну выписали. Олег с женой приехали за ней на такси, отвезли в ее однокомнатную квартиру, которую она снимала после того, как подарила свою трешку младшему сыну.
Дана молча наблюдала, как муж меряет шагами кухню.
— Может, все-таки заберем ее? — неуверенно спросил он. — Неправильно это как-то.
— А как правильно? — спокойно отозвалась Дана. — Помнишь, как она отказалась посидеть с Мишкой, когда он болел? Сказала, что Олегу помощь нужнее — он тогда бизнес открывал. А я работу чуть не потеряла, пришлось срочно искать сиделку.
— Помню, — Костя остановился у окна. — И как на свадьбу Олега она истратила все сбережения — тоже помню. А нам даже подарка не сделала — сказала, что мы взрослые, самостоятельные.
— Вот именно. Мы действительно самостоятельные. И твоя мама тоже вполне самостоятельная женщина. Может заказать еду с доставкой, вызвать соцработника, нанять помощницу. У нее есть пенсия, есть накопления — не так много, но на первое время хватит.
— Думаешь, справится?
— Уверена. Главное — не поддаваться на манипуляции.
Новый год они встречали вдвоем. Нарядили елку, накрыли праздничный стол. В десять вечера позвонила мать.
— Костенька, я тут совсем одна, — грустно сказала она. — Олежек с Мариной к ее родителям уехали. Может, заедете?
— Мам, у нас свои планы на вечер, — ответил Костя.
— Какие планы? Вы же дома сидите!
— Именно. Мы дома, вдвоем, и это наши планы.
— Неужели так сложно навестить больную мать в праздник? — всхлипнула Елена Ивановна.
— Мам, я завтра приеду, привезу продукты и лекарства. А сегодня мы с женой встречаем Новый год.
— С женой. А я для тебя теперь никто, да? Вот оно, материнское счастье — растишь детей, все им отдаешь, а они потом жен любят больше.
— Все ты отдала Олегу, мам. Давай не будем лукавить. Завтра увидимся.
Елена Ивановна потребовала дать трубку Дане. Сказала требовательно-капризно:
— Давай временно к вам перееду, ты же все равно дома сидишь, ничего не делаешь. Поухаживаешь за свекровью.
Дана не ответила, вернула телефон мужу. Костя прервал разговор. Долго смотрел перед собой невидящим взглядом.
— Слушай, может правда съездим? Как-то неудобно.
— А удобно портить нам праздник? — спросила Дана. — Костя, она прекрасно знает, что делает. Это манипуляция в чистом виде. Смотри, сперва она отказалась от социального работника, потом отвергла идею с сиделкой. Теперь изображает беспомощную жертву.
— Но нога действительно сломана.
— И это неприятно, я согласна. Но перелом не мешает ей заказывать доставку еды, звонить по телефону и смотреть телевизор. Между прочим, когда ты предложил скинуться с Олегом на платную сиделку, она отказалась — «чужих людей в дом не пущу».
Костя кивнул. Он помнил этот разговор. Мать тогда добрых полчаса объясняла, что сиделка — это унизительно, а вот невестка, сидящая дома — в самый раз.
Утром первого января раздался звонок от Олега.
— Ты что творишь? — возмущенно начал он. — Мать всю ночь проплакала! В новогоднюю ночь одна, в пустой квартире.
— А ты где был? — спокойно поинтересовался Костя.
— У тещи! У меня, между прочим, жена беременная, ей нужно хорошее настроение.
— А у меня просто жена. И ей тоже нужно хорошее настроение.
— Да что ты заладил — жена да жена! Мать важнее!
— Для тебя, может, и важнее. А для меня — нет. Моя семья — это Дана. А мама пусть радуется, что вырастила такого самостоятельного сына.
— Ты ей это в глаза скажи, — процедил Олег.
— Скажу. Сегодня приеду и скажу. Знаешь, я долго думал, почему она все тебе отдала. Квартиру, деньги, время, внимание. А потом понял — ей нравится чувствовать себя нужной. Незаменимой. А я никогда не давал ей этого чувства. Всегда сам, всегда отдельно, всегда со своим мнением.
— Да у тебя просто жена командует! — выпалил Олег. — Она тебя против матери настроила!
— Нет, братец. Это ты всю жизнь позволял маме командовать. И сейчас прячешься за беременную жену, лишь бы не брать на себя ответственность. А я просто вырос. И научился отличать заботу от манипуляций.
Следующие две недели прошли относительно спокойно. Костя привозил матери продукты, помогал с уборкой, привез специальный столик для ноутбука — чтобы можно было работать лежа. Елена Ивановна молчала, только смотрела с укором.
А потом Марина слегла с токсикозом. Олег запаниковал — жена не может встать с кровати, он разрывается между работой и домом, мать требует внимания.
— Слушай, старший, выручай, — голос Олега звучал устало и раздраженно. — Я не справляюсь. Может, возьмете маму на время? Недели на две, пока Маринка оклемается.
— Нет, — коротко ответил Костя.
— Да что с тобой такое? Где твое человеческое отношение?
— Мое человеческое отношение закончилось, когда мама решила, что моя жена должна бросить работу и стать сиделкой. И когда ты ее в этом поддержал.
— А что такого? Подумаешь, две недели! Дана же все равно дома сидит.
— Давай проясним раз и навсегда. Дана не сидит дома. Она работает. Получает больше нас с тобой вместе взятых. И именно благодаря ее «сидению дома» мы можем строить свой дом, пока ты прожигаешь мамину квартиру.
В трубке повисла тишина.
— Значит, вот как ты теперь о нас думаешь, — наконец произнес Олег. — Ладно. Справимся как-нибудь сами.
— Вот и правильно. Давно пора.
Вечером Костя рассказал об этом разговоре Дане.
— Знаешь, что самое забавное? — спросила она. — Твоя мама прекрасно может себя обслуживать. Я же видела, когда мы заезжали — она спокойно встает, ходит с костылями, готовит. Просто привыкла, что все должны вокруг нее крутиться.
— А Олег привык крутиться и требовать того же от других, — кивнул Костя. — Слушай, а ведь я впервые сказал ему все, что думаю. Прямо легче стало.
— Давно пора было, — улыбнулась Дана. — Здоровые отношения строятся на честности, а не на чувстве вины.
Прошел месяц. Елена Ивановна постепенно восстанавливалась, но настроение у нее портилось все больше. Олег с женой навещали ее редко — Марина плохо переносила беременность, почти не выходила из дома. Звонить матери каждый день, как раньше, у младшего сына тоже не получалось — навалилась работа.
Костя исправно привозил продукты, помогал по хозяйству, но больше не поддавался на провокации. Когда мать начинала жаловаться на жизнь и неблагодарных детей, он просто молча собирался и уходил.
А потом случилось неожиданное. Елена Ивановна позвонила Дане.
— Невестка, нам поговорить надо, — сказала она непривычно спокойным тоном. — Приедешь?
— Хорошо, — согласилась Дана. — Завтра после обеда буду у вас.
Елена Ивановна встретила ее, стоя на костылях в прихожей.
— Проходи, чай поставила.
Они сидели на кухне, и впервые за все годы знакомства между ними не чувствовалось напряжения.
— Я много думала в последнее время, — начала свекровь. — Знаешь, когда лежишь целыми днями, поневоле начинаешь анализировать свою жизнь. Я ведь правда всегда Олега выделяла. Он младшенький, слабенький, ему, думала, помощь нужнее. А Костя сильный, самостоятельный, он справится.
Дана молчала, давая свекрови возможность выговориться.
— И ведь справился же. Все сам, все своим трудом. Квартиру купил, машину, дом вот строите. А Олежек… — она вздохнула. — Квартиру мою профукал, в долги влез. Я ведь потому свою однушку снимаю, что старую квартиру он за долги продал. Стыдно признаться было.
— Получается, квартира, которую вы подарили Олегу, уже продана? — осторожно спросила Дана.
— Да, — Елена Ивановна опустила глаза. — Он же бизнес хотел открыть. Я разрешила продать, думала, дело пойдет, купит новую. А он прогорел. И деньги пропали, и квартиры нет. Теперь вот комнату снимают у друзей.
— А почему вы Косте не рассказали?
— Стыдно, дочка. Думала, справимся потихоньку. Олежек обещал все вернуть, работу новую искал. А тут нога эта некстати, Марина с токсикозом. Я же вижу, что им не до меня. Раньше каждый день звонили, а теперь раз в неделю, если повезет.
Дана смотрела на свекровь и видела перед собой не властную женщину, привыкшую командовать и требовать, а просто уставшую мать, которая пытается склеить разбитые мечты о своем младшем сыне.
— Знаешь, я ведь потому к вам просилась, что одной страшно, — призналась Елена Ивановна. — Не из-за ноги даже. Первый раз в жизни так страшно. Всю жизнь я была нужна, всю жизнь решала чужие проблемы. А теперь сижу в съемной квартире, смотрю в окно и думаю — где я ошиблась?
— С чего вы решили рассказать это мне?
— А кому еще? Олежек не поймет, расстроится только. Костя обидится, что раньше не сказала. А ты умная. И сильная. Я ведь потому на тебя все время нападала, что завидовала немного. Ты все успеваешь — и работать, и мужа поддерживать, и дом вести. И главное — никому ничего не должна.
Дана допила чай и посмотрела на свекровь:
— И что вы теперь планируете делать?
— Не знаю, — честно призналась Елена Ивановна. — Квартиру снимать накладно, пенсия небольшая. Думала комнату искать, но в моем возрасте и с ногой это сложно.
— А если мы вам поможем найти жилье? Небольшое, но свое.
— Вы? — свекровь удивленно подняла брови. — После всего, что я наговорила?
— Послушайте, — Дана подалась вперед. — Вы совершили ошибку с Олегом. Такое бывает. Но это не значит, что вы должны расплачиваться за нее всю оставшуюся жизнь. Давайте так — мы поможем вам с жильем, а вы перестанете делить сыновей на любимых и нелюбимых.
— Костя не согласится.
— Согласится. Потому что за всей его обидой есть любовь к матери. Он каждый день проверяет ваши соцсети, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Привозит продукты, которые вы любите, а не просто которые нужны. Костя не разлюбил вас. Он просто устал быть вторым после Олега.
Вечером Дана рассказала мужу о разговоре со свекровью.
— Я не знал про квартиру, — тихо сказал Костя. — Думал, они ее сдают или что-то такое.
— Может, пора перестать злиться и просто помочь?
— А деньги? У нас каждая копейка на строительство отложена.
— Мы можем взять небольшую квартиру в ипотеку. Будем считать это инвестицией в будущее. Когда-нибудь она останется нашим детям.
Прошло полгода. За это время многое изменилось. Елена Ивановна переехала в маленькую, но уютную однокомнатную квартиру в соседнем доме от Кости и Даны. Нога зажила, и теперь она часто приходила к ним в гости — не требуя и не навязываясь, а просто так, по-соседски.
Олег с Мариной стали родителями. Елена Ивановна навещала их, но уже не мчалась по первому зову и не пыталась решить все их проблемы.
— Знаешь, сынок, — сказала она как-то Косте, — я ведь только сейчас поняла, что все эти годы сама себе мешала быть счастливой. Все пыталась Олега защитить, уберечь. А в итоге сделала только хуже.
— Мам, хватит об этом, — ответил Костя. — Давай просто жить дальше.
— Давай. Только скажи, ты правда меня простил?
— А ты правда поняла, что была неправа?
— Поняла. И знаешь что? Я горжусь тобой. Тем, что ты смог построить такую семью, тем, что не прогнулся под мои капризы. Даже тем, что ты тогда отказался забрать меня к себе — горжусь. Потому что ты защищал свою жену, свой дом. Я бы хотела, чтобы и Олег научился этому.
— Научится, — улыбнулся Костя. — Просто дай ему самому прийти к этому.
Дана наблюдала за этими изменениями и радовалась. Свекровь наконец приняла ее не как соперницу или чужого человека, а как члена семьи. Теперь они могли часами разговаривать обо всем на свете, советоваться, делиться новостями.
Олег тоже менялся. Рождение сына словно встряхнуло его, заставило повзрослеть. Он устроился на новую работу, стал больше времени проводить с семьей и меньше требовать помощи от матери.
— Представляешь, — сказал он однажды брату, — я все думал, почему у тебя все получается, а у меня нет. А потом понял — ты просто всегда рассчитывал на себя, а я на маму. Даже сейчас, когда она рядом с вами живет, мне спокойнее. Знаю, что она в надежных руках.
— В своих руках она, — поправил его Костя. — Просто теперь у нее есть дом и уверенность в завтрашнем дне. И она наконец-то может просто быть мамой, а не вечной спасительницей.
Дана часто вспоминала тот разговор на кухне, когда Елена Ивановна впервые открылась ей. Страх одиночества, желание быть нужной, привычка все контролировать — все это привело к тому, что женщина чуть не потеряла обоих сыновей. Но судьба дала ей шанс все исправить, и она им воспользовалась.
А еще Дана поняла, что иногда нужно просто дать человеку упасть, чтобы он научился подниматься самостоятельно. Елена Ивановна упала — в прямом и переносном смысле. И именно это падение помогло ей увидеть правду о себе, своих сыновьях и своих ошибках.
Теперь у них была настоящая семья. Без любимчиков и обделенных, без манипуляций и обид. Просто семья, где каждый готов поддержать другого, но никто не требует жертв.
