Когда Марта вернулась после уикенда, она с ужасом обнаружила, что её свекровь, Глория, уничтожила любимый цветник её дочери и заменила его безвкусными садовыми гномами. В ярости, но сохраняя хладнокровие, Марта придумала хитрый план, чтобы преподать свекрови урок, который она никогда не забудет.
Моя дочь Эми была моим целым миром с момента её рождения. Когда её отец ушёл, когда ей было два года, мы остались вдвоём против всего мира… пока не появился Стивен.
Он принёс в нашу жизнь любовь, стабильность и, к сожалению, свою мать Глорию.
С того дня, как я вышла замуж за её сына, она ясно дала понять, что не одобряет ни меня, ни Эми.
— Тебе не нужна женщина с багажом, — говорила она Стивену. Или:
— Зачем дарить подарки ребёнку, который тебе не родной?
Стивен всегда нас защищал, благослови его.
— Эми — моя дочь, мама, — твёрдо говорил он. — А Марта — моя жена. Они моя семья.
Но Глория только отмахивалась, словно от назойливой мухи.
— Тебе стоит сосредоточиться на рождении собственных детей, Стивен, — заявляла она. — Я хочу внуков, а не этих… как ты их называешь? Пасынков?
Иногда такие разговоры становились напряжёнными, но как бы Стивен ни старался, он не мог её переубедить. А если я пыталась сгладить ситуацию, Глория резко обрывала меня:
— Это семейное дело, не вмешивайся!
Два года я старалась быть вежливой и сохранять мир. Но потом Глория перешла все границы.
Эми всегда любила садоводство. На 12-й день рождения мы с Стивеном подарили ей несколько растений и выделили небольшой участок для её собственного цветника. Она сказала, что это был лучший подарок в её жизни.
Она провела месяцы, планируя и создавая свой цветник. Вы бы видели, как светилось её лицо, когда расцвели первые тюльпаны!
Этот сад был для неё не просто клочком земли с цветами — он был её гордостью и радостью. Она копила карманные деньги, чтобы купить именно те цветы, которые хотела, тщательно изучала, какие из них лучше всего растут в нашем климате.
— Мам, смотри! — восклицала она каждое утро, таща меня на улицу. — Нарциссы начали прорастать!
Она знала названия всех своих цветов, понимала, когда они зацветут и как за ними ухаживать.
В то время как другие дети её возраста увлекались видеоиграми и соцсетями, моя Эми находила счастье в простом чуде роста.
Когда она показала сад Глории, та скептически осмотрела цветы и скривилась.
— Ну… тебе, наверное, подходит копаться в грязи, — презрительно бросила она и ушла в дом.
Эми нахмурилась.
— Мам, а что это значит?
Я заставила себя улыбнуться:
— Думаю, она хотела сказать, что видит, как сильно ты любишь садоводство, милая.
Эми не выглядела полностью убеждённой, но пожала плечами и продолжила мульчировать почву.
Мы с Стивеном уехали на выходные, а Глория вызвалась присмотреть за нашей собакой.
Этот уикенд был идеален. Эми собирала красивые камушки, Стивен жарил маршмэллоу, а я напрочь забыла о Глории.
Мы гуляли по тропам среди диких цветов, и Эми безошибочно определяла их, рассказывая нам всё о каждом. В своём маленьком дневнике она делала заметки о том, какие растения могла бы добавить в свой сад.
На обратном пути мы заехали к моей маме, чтобы оставить Эми у бабушки на денёк. И, к счастью, благодаря этому она не увидела то, что сделала Глория.
Когда мы подъехали к дому, у меня сжался желудок.
Цветника Эми больше не было. Вместо него стояла армия самых уродливых садовых гномов, которых я когда-либо видела.
Они ухмылялись мне своими жуткими керамическими лицами, словно насмехаясь над тем, что моя дочь так долго создавала.
Я ворвалась в дом, Стивен — за мной.
— Глория! — позвала я, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Что ты сделала с цветником Эми?!
Глория появилась в коридоре с привычной самодовольной улыбкой.
— О, Марта! Разве тебе не нравятся гномы? Цветы цветут только летом, а я подумала, что саду нужны украшения на весь год.
— Это был Эмиин цветник, мама! Как ты могла?! — разозлился Стивен.
Глория надула губы.
Я поняла, что слова не помогут. Глории нужен был урок, и я собиралась его преподать.
Я улыбнулась так сладко, что аж свело скулы.
— Ты права, Глория. Гномы прекрасны. Сколько мы тебе за них должны?
Глория заморгала, растерявшись, но быстро пришла в себя.
— Ну, они ручной росписи, так что вышли недёшево… 500 долларов.
Я едва сдержала смех.
— Отлично! Приходи завтра на ужин, и я с тобой рассчитаюсь.
Она ушла с видом победительницы, а я начала считать, сколько стоил сад Эми. Редкие сорта роз, особые тюльпаны, органический компост… Включая анализ почвы, ведь Глория, скорее всего, использовала химию.
Вышло 1500 долларов.
На следующий вечер Глория появилась на ужине. Я вручила ей конверт.
— О, Глория, у меня кое-что для тебя!
Она вскрыла его и достала пять стодолларовых купюр… А затем увидела детализированный счёт на 1500 долларов.
— Что это?! — задыхаясь, выдавила она. — Ты серьёзно?!
— Абсолютно. Ты уничтожила то, что моя дочь создавала месяцами. Это стоимость восстановления.
Глория покраснела, вскочила и ушла, заявив, что завтра заберёт своих гномов.
И действительно, на следующий день она пришла с чеком и молча загрузила гномов в машину.
Когда я рассказала Эми правду (с лёгким смягчением), её глаза загорелись.
— Можно мне купить те сиреневые эхинацеи? И кусты для бабочек?
— Всё, что захочешь, милая.
Мы восстановили сад, и он стал ещё лучше.
Глория теперь тише воды, ниже травы.
Иногда лучшие уроки стоят денег. Но, наблюдая за счастливой Эми в её цветнике, я знала — это того стоило.
