Моя подруга по институту сейчас находится в состоянии, близком к депрессии. В их семье один ребенок – пятнадцатилетняя Алина, с которой ни мама, ни папа, и уж тем более, дедушка и бабушка справиться совершенно не могут.
А начиналось все более чем благополучно. Когда девочка родилась, ее окружили такой заботой и вниманием, что позавидовала бы любая принцесса. Алину, в буквальном смысле, не выпускали из рук. Бабушки и дедушки знали четкий график прогулок, сначала с коляской, потом – без нее, а педиатры могли даже ночью сказать адрес, где живет семья Алины, а многие из них – номер телефона мамы. Безусловно, контроль за здоровьем – очень важно, но этот контроль превратился в какую-то патологию…
Еще – дом Алины без труда находили детские психологи, логопеды, другие детские специалисты, чтобы мгновенно корректировать и давать рекомендации родителям по поводу возникших подозрений в «отставании развития».
Естественно, ни о каком садики никто даже не задумывался, это, общепринятое для всех заведение все родственники Алины считали чем-то бесконечно опасным и ненужным.
На детских площадках девочку ограждали от общения «с кем попало», а взбираться на горку разрешали только при стопроцентной страховке взрослых.
Немного разрядила ситуацию школа. К ней Алина подошла в полной боевой готовности – целый отряд репетиторов занимался с ней, чтобы в дальнейшем Алина могла «блистать» своими знаниями.
Так оно и было, в начальных классах Алина очень легко справлялась со школьной программой. Домашние задания по труду делала, как правило, мама, и все «шедевры» хэндмейда, конечно, побеждали на школьных выставках. Алину награждали грамотами, она чувствовала себя уверенно и смотрела на одноклассников свысока. Учителя хвалили ее на родительских собраниях, но после собраний советовали родителям немного «приземлять» активистку, потому что ее заносчивость со сверстниками становилась все заметнее.
Папа с мамой не обращали внимания на советы педагогов, продолжая лить елей на самолюбие дочери. Небольшой разлад в семье произошел, когда мама решила устроиться работать. Алина тогда училась уже в пятом классе, но вся родня была шокирована решением мамы пойти на полставки медсестрой. Все возмущались, что не будет полноценного контроля за Алиной, и спрашивали друг друга: «Что же теперь будет?»
В принципе, вопрос был резонным. Алина привыкла к присутствию мамы за спиной, и неожиданно появившаяся свобода на переменах и, частично, после уроков, была для нее тем самым катализатором, который способствовал всем дальнейшим проблемам.
Алина поняла, что кроме того тесного мирка, к которому она привыкла, есть еще и другой, большой и разнообразный мир общения. Это понятие заставляло ее все больше и больше выходить из-под контроля родителей, бабушек, дедушек, учителей. Алина подружилась с детьми из неблагополучных семей, научилась врать, скрывая свои похождения и новые знакомства. Дальше – больше. Мама была шокирована, уловив от дочери запах сигарет, а желтоватые следы от никотина на пальцах вскоре скрывать стало невозможно. Алина и не очень старалась это делать. Со взрослыми она стала вести себя грубо, дерзить, бабушки вообще не могли сладить с внучкой…
Однажды, после очередного предполуночного прибытия дочери, мама буквально вырвала у нее сумочку и вытряхнула содержимое на пол. Из сумочки полетела косметика, сигареты, и презервативы – в ассортименте. Не удержавшись, мать с размаху ударила Алину пустой сумочкой, а та в ответ заявила, что вообще уйдет из дома, если еще раз кто-то повысит на нее голос.
Что-то посоветовать матери трудно, вроде бы детство девочки прошло в любви, заботе, но на самом деле они совместными усилиями вырастили совершенно неуправляемую дочь. Возможно, ситуация как-то выровняется со временем, но пока в семье большие проблемы с общением и взаимопониманием друг друга.
