В жизни может произойти столько невероятного, что можно потом рассказывать в дружной компании. У нас сегодня именно такая история. Одна из наших читательниц поделилась историей о том, как ей пришлось попереживать из-за рисунка дочери.
Детский рисунок.
Нашей любимой дочери пять лет. Она у нас очень веселая девочка с косичками и уже без одного молочного переднего зуба. Все знают, что первый ребенок в семье особенный, с ним больше носятся. Родители хотят правильно воспитать кроху. А ведь это отлично!
Хоть нам и было не совсем удобно добираться, но для Киры мы выбрали частный детский сад. В этом заведении детей не заставляют есть манку по утрам, не кричат воспитательницы пенсионного возраста, а занимаются и развивают.
Этот садик построили пару лет назад. Тут все новенькое и интересное. Сотрудники молодые, удобная мебель, современные игрушки. Все приветливые и позитивные. При таком воспитании Кира станет прекрасным ребенком. Ведь и дома мы, несмотря на обстоятельства, сохраняем хорошее настроение.
Сижу на работе, и вдруг раздается телефонный звонок. Воспитательница моей дочери сообщает, что сегодня нужно забрать ребенка пораньше, а еще нам предстоит серьезный разговор, но не по телефону.
Пришлось отпроситься и поехать в садик. По дороге в голове промелькнула тысяча мыслей о том, что же могло случиться. Приезжаю, захожу и собираюсь расспрашивать, но меня приглашают к детскому психологу. Думаю, отлично, что в саду есть специалист. Сейчас разберемся.
И вот, в кабинете у психолога оказались я, Кира и воспитательница. Мужчина долго рылся в толстой, набитой бумагами, папке, а затем достал оттуда рисунок. На листочке изображены три странные фигуры: одна маленькая и две побольше. Выяснилось, что это рисунок моей дочери. Именно из-за него мне сегодня пришлось отпроситься с работы.
Оказалось, что высокие фигуры – это папа и дочь, а маленькая – кот. Техника рисования примитивизм и понять, что к чему довольно сложно. Я прекрасно знаю, что Кира не любит рисовать.
И тут психолог заявляет: «Вас нет на рисунке! Значит ребенок не воспринимает вас и не желает видеть рядом!»
В итоге они вдвоем стали учить меня, как вести себя с ребенком и сколько времени нужно уделять дочери. Обвинили меня в том, что я мало времени провожу дома, а должна быть ласковой, заботливой и милой мамой. У них серьезное учреждение, и они не могут не обратить внимание на такую ситуацию. Я краснею, но стою молча.
Не выдерживаю и спрашиваю: «Кира, а почему ты меня не нарисовала? Я тебя обидела?»
Кира со всей детской наивность и непосредственностью спокойно отвечает: «Нет, мамочка. Ты же знаешь, что я не люблю рисовать и не умею. Себя я кое-как нарисовала, а затем папу. Поняла, что получается не очень. Я сомневалась, стоит ли рисовать нашего кота. Но тебя точно не смогла бы. Ведь ты очень красивая, а я так не умею. Я вообще не хотела рисунок отдавать, но у меня его отобрали…»
Теперь ситуация в кабинете психолога резко поменялась: покраснели специалисты.
«А почему у вашей дочери нет переднего зуба? Ударилась? Но эта травма произошла не в саду!» — пытается перевести разговор воспитательница. Объясняю, что это выпал первый молочный зуб, хотя они и сами должны были это знать. Забираю дочь домой.
Вечером рассказываю обо всем мужу, возмущаюсь и не хочу больше туда ездить. Но Кире там очень нравится.
Решили, что теперь ее возит и забирает папа. Пусть ему попробуют высказать претензии по поводу воспитания ребенка. Он все таки полицейский.
