Когда я заглянул в группу, из которой мы с женой собирались удочерить девочку, то наткнулся на серьезный и не очень доброжелательный взгляд одной из воспитанниц. Воспитательница, видя, на кого я смотрю, махнула рукой:
— Это наша Колючка, мы ее все так зовем, ни с кем общий язык не находит, дерется, нам грубит, даже не знаю, что с ней делать!
Девочка смотрела на меня большими серыми глазами, и вдруг в них, как будто треснул лед, после чего я понял, что это именно та, которую я хочу видеть своей приемной дочерью.
Я подошел к Наташе, так звали четырехлетнюю воспитанницу и спросил:
— Пойдешь со мной?
Наташа протянула руку и ответила вопросом на вопрос:
— А ты что, меня выбрал, меня здесь никто не любит, потому что я ни с кем не дружу!
Я кивнул:
— Выбрал, мне кажется, мы с тобой подружимся. Пойдем, я тебя познакомлю со своей женой, уверен, что с ней вы точно будете дружить.
Воспитательница сомнительно покачала головой:
— Ох и обузу вы себе берете… Боюсь, скоро опять у нас окажется!
Наташа зло сверкнула в ее сторону глазами, но ничего не ответила, только сильнее вцепилась в мою руку.
Мы вышли из группы, а по коридору навстречу спешила моя жена. Увидев меня с Наташей, она все поняла, подошла, присела и протянула руку девочке:
— Меня зовут тетя Света. Давай будем вместе жить!
Наташа серьезно кивнула головой:
— Давай!
Потом было собеседование у заведующей, которая тоже не была уверена, что мы справимся с Колючкой, заведующая знала это, приклеившееся к Наташе прозвище. Когда она первый раз так назвала Наташу, моя жена попросила больше не повторять это, действительно, колючее и неприятное прозвище.
Потом, когда Наташа уже была в нашей семье, мы с женой иногда, когда она спала, или между собой, когда дочь не слышала, называли ее Колючкой, но делали это исключительно из-за большой любви к ней, ласково, потому что дочь, придя в нашу семью стала очень ласковой. Мы с женой даже представить не могли, что это о ней так отзывались и заведующая, и воспитательницы с нянечками.
Конечно же, у нас даже мыслей не было возвращать нашу Наташу в интернат, уже через несколько месяцев она стала нас называть «папа» и «мама», причем, произносила эти простые слова так мягко, как будто все еще не была уверена, что мы стали ее родителями.
В десять лет у Наташи случился приступ аппендицита. Во время операции потребовалось срочное переливание крови, у меня была такая же группа, как и у дочери, врачи быстро сориентировались, забрав у меня граммов шестьсот, и тут же перелив мою кровь Наташе. Когда делали пробы на совместимость крови, врач сказала, видя результат:
— Ну, все в порядке, в принципе, не удивительно, ведь вы ее папа!
Я улыбнулся:
— Да, только приемный, а теперь мы с Наташкой будем еще роднее!
Лицо врача было закрыто маской, и реакцию на мой ответ я понял по увлажнившимся глазам.
Операция закончилась благополучно, вскоре наша дочь пошла на поправку. Теперь я с полным правом могу сказать, что мы с ней кровные родственники, а жена очень завидует этому, по-доброму.
