Как Нинка не старалась, а свекрови не могла угодить.
Она не так шила, не так полы мыла, и только ласковый и нежный Егор любил Нину до безумия. Он обнимал ее ночами и просил потерпеть, так как председатель их совхоза пообещал ему построить добротный дом.
Нина и терпела. Так они в терпении родили дочку, а спустя два года и вторую, а дом их все строился.
Свекровь детей их любила, они же были такими же ясноглазыми, как и Егор. Она радовалась тому, что внучки не похожи на невестку. Кажется, все потихоньку налаживалось, Нина вышла на работу. Егор ее страшно ревновал. А Нинка в столовой на раздаче стояла, ей каждый день говорили комплименты.
Егор подъедет к столовой, зайдет в нее тихонько, а потом стоит и наблюдает. Нинка всем улыбается, а глаза огнем горят. Она была очень ладной, волосы волной, она ему на ангела была похожа. Начал Егор уговаривать ее работу поменять, а она не соглашается.
— Мне дояркой пойти или телятницей? А может лучше на свиноферму, чтобы от меня за версту несло. Сейчас я работаю по специальности, всегда сыта и в тепле. А то, что я все время улыбаюсь, так что же мне Букой на людей смотреть?
И как с ней быть, ведь деньги в семье не лишние, скоро будет свое гнездо, а тут все время в уши шипит мать.
— Ох, легонькая тебе супруга досталась. Смотри, как бы не опозорила, а то уже слухи разные ползут…
Егор начал выпивать, а его мать все невестку донимает:
— Это ты вертихвостка мужика губишь!
— Зачем вы меня называете вертихвосткой? — отвечает свекрови Нина. — Он знает, что у нас с ним настоящие чувства!
Все ночи напролет Егор супруге шепчет о том, что он любит ее и дочек больше жизни. За такие слова Нина многое готова была стерпеть, но не все.
Однажды прибежала соседка и давай что-то свекрови нашептывать, а та к Нинке:
— Это кто же тебе помогал картошку в подвале перебирать?
— Василий, наш разнорабочий, да ведь мы не сами с ним в яме были. Можете у завпроизводством поинтересоваться, если вам так неймется. — ответила Нина.
— Я ни у кого и ничего спрашивать не буду, пусть сын интересуется, если ему нужно, — ответила свекровь и вышла.
Вечером пришел выпивший домой Егор, он снял со стены кнут и отхлестал им Нину до крови. В доме творилось что-то страшное дочки кричали, даже свекровь, напуганная происходящим, кричала. Один только свекор стал на Нинкину защиту и оттащил сына. Потом вся окровавленная Нинка уползла в баню. Когда она утром вся в крови и синяках шла по улице, то люди от нее шарахались. Ее свекровь догнала и сказала, чтобы она шла домой и не позорила их.
— А вы меня пожалели, меня ведь можно было позорить?! — сказала Нинка свекрови и глянула на ту так, что та от нее отшатнулась и понеслась домой.
Когда Нинка дошла до кабинета председателя, то она упала без чувств. Потом вызвали доктора и милицию. Бумаги какие-то начали писать, задавали ей какие-то вопросы. Нинка отвечала, только одно, что побои снимать отказывается и просила, чтобы ей привезли дочек и отвезли к матери.
Потом так и сделали. Когда мать Нинку увидела, то попросила соседа, чтобы увез ее с дочками в тетке в Магнитогорский край. Спустя время все раны зажили, она нашла работу, а мать ей написала, что Егор приезжал со свекровью и просили прощения, говорили, что очень скучают за ней и за дочками.
Нинка сказала матери передать им, что она назад не вернется и пусть ее супруг строит свою жизнь уже без нее. Мать ему поможет найти какую нужно.
Потом мать Нинке написала:
— После того, что они с тобой сделали, Егора никто принимать не хочет, а свекровь всем совхозом корят.
— Это их дело, за что боролись, то и получили, — ответила матери Нинка.
Потом Нинка узнала, что свекр помер.
— Жалко его, он был хорошим человеком, — ответила Нинка.
Потом Нинка встретила мужчину, вышла за него замуж, сына ему родила. Пятнадцать лет пролетело, как один день. Решила Нинка к матери съездить, да и супругу дочек показать.
Ей хотелось, чтобы он со своей матерью увидели, что она и без них смогла дочек на ноги поставить. Приехала она на своем автомобиле, вся ладная, да красивая.
Егор был весь белый, а свекровь ей в ноги упала, да начала прощения просить, внучек целовать. Потом все вместе к свекру на кладбище сходили. Егор на прощание руки Нинке гладит:
— Я трижды был женат, лучше тебя на всем белом свете никого нет. Мне всю жизнь пришлось свой грех отмаливать. Сам себя одиночеством наказал. Если бы мог начать все сначала, да назад уже ничего не вернешь…
Свекровь смотрела на Нинку и заливалась слезами. Старая она совсем стала, да немощная. Внучек все время гладила. Да Бог ей судья, она уже свое получила…
