Честно говоря, я даже не припомню, чтобы наши с братом родители когда-либо жили дружно. Они постоянно были в состоянии хронического скандала. Вернее – скандалов, больших и маленьких. Могли поругаться из-за любой мелочи, а если в квартире, где мы выросли, наступало затишье, то это было затишье перед бурей.
Когда я стала взрослеть, у меня создавалось такое впечатление, что у родителей отношения между собой, как в серпентарии – без выброса яда друг на друга они не могут.
Стоит ли говорить, что из такой семьи хотелось сбежать, и как можно быстрее. После школы мы с братом, я чуть раньше, а он через год, уехали учиться в другие города, лишь бы быть подальше от «теплого» семейного очага.
Время в институтах пролетело быстро, домой мы возвращаться не собирались, уже через пару лет после получения дипломов у нас были свои семьи, а мы сами – в «автономном» плавании.
С родителями общались нечасто, но все же общались. Активность в этом направлении папа и мама проявили после рождения внуков. Я родила мальчика, а жена брата – девочку. На какое-то время распри между родителями затихли, по крайней мере, во время их визитов в нашу семью я не замечала того, что было раньше и в душе радовалась, думала, что родители перебесились и собираются прожить старость вместе в мире, согласии, радоваться внукам и нормально общаться друг с другом.
Но я, к сожалению, ошиблась. Когда нашему сыну исполнилось два годика, я узнала новость – родители разводятся. Мы с братом приложили все усилия, чтобы этого не случилось, ездили к ним по очереди и вместе, уговаривали, убеждали, но ничего не помогло. Заявление о разводе «созрело» до даты рассмотрения, а сам процесс проходил бурно – через суд.
Родители не побоялись этого, в прямом смысле посмешища. Делили абсолютно все, и не по согласию, а со спорами и претензиями друг к другу. Даже домашних животных разделили по решению суда, потому что оба хотели забрать себе и кошку и собаку, в итоге кошка досталась отцу, а собака – матери. Уж не знаю, из каких соображений бедный судья принимал такое «соломоново» решение.
Но самое интересное было после процесса. Выйдя из зала заседаний в нашем с братом сопровождении, родители объявили, что они довольны решением суда, но это еще не все. Оказывается, был еще и «тайный протокол» договоренности между ними относительно нас с братом. Меня, как «девочку», должна была «забрать» мама, и не только меня, а и сына с зятем, а брат со своей семьей «достался» отцу.
Я сначала не поверила своим ушам, но, увидев серьезные лица родителей, поняла, что они не шутят. После некоторой паузы мама взяла меня под руку:
— Пошли, доченька!
А отец дернул за рукав брата в противоположную сторону:
— Нам туда!
Мы с братом посмотрели друг на друга и не пошли, ни я с мамой, ни он с отцом. Так мы и стояли, глядя то в одну, то в другую сторону в спины удаляющихся родителей.
Наши попытки что-то исправить пока не приводят ни к какому результату. «Раздел» соблюдается строго. Отец не общается со мной, моим мужем и внуком, а мама – с братом, его женой и внучкой.
Это какой-то дурдом. Я не единожды пыталась переубедить маму, как женщину, сделать первой шаг навстречу разрядке этой нелепости, но она категорически стоит на своем. А отец все мои попытки пресекает на корню, блокирует телефон, а увидев меня в городе, шарахается на другую сторону улицы.
Аналогично обстоят дела у брата. Мы общаемся нашими семьями, как и раньше, иногда обсуждаем такое, скажем прямо, психиатрическое поведение родителей, но воз и ныне там. Наши половинки нам сочувствуют, но они в этой ситуации могут сделать еще меньше, чем мы с братом.
Неужели вот так и будем жить, «разведенные» с живыми отцом и матерью?!
