Юля часто приходила к нашей дочери. Они были одногодками. Юля была нашей соседкой. Ее семья была неблагополучной: родители пили.
Диагноз Алине поставили в шесть лет. С того времени мы постоянно по больницам. В те дни, когда приезжали домой, к нам и приходила Юля, что меня очень раздражало. Но мне приходилось терпеть, чтоб Алине не было одиноко.
Муж упрекал меня:
– Ты бы хоть улыбнулась!
– Мне не до улыбок! – сквозь слезы отвечала я. – Нашей дочери все хуже. Вот за что им такой здоровый ребенок?
– Ты ей благодарна должна быть, что она с Алиной играет. Хоть одна подруга у нее заботливая оказалась.
Муж был прав. Когда Алине было плохо, Юля сидела с ней и читала ей книжки.
– А вдруг она инфекцию принесет? – не унималась я.
Когда Алине поставили диагноз, то врач сразу сказал, что нам нужно родить второго ребенка. Дочери шансов на выздоровление никто не давал. Но забеременеть я так и не смогла, а заниматься собой было некогда.
Если Алина засыпала, то Юля приходила ко мне на кухню и предлагала помочь по хозяйству. Мне становилось ее жалко, и я тут же доставала все, что у нас было, чтоб накормить девочку. Она сперва отказывалась, а потом набрасывалась на еду. Я все никак не могла понять: почему наша дочь не сможет выздороветь, а эта девочка здорова? Потом мне было очень стыдно за свои мысли.
Юля сразу после школы шла к нам, потому что родители ее пили. Она бы мне даже понравилась, если бы не болезнь моей дочери. По вечерам я слышала, как соседка орет на свою дочь и, наверное, бьет. Но Юля никогда мне не жаловалась и ни о чем не рассказывала.
Как-то Алине стало совсем плохо. Врач заявил, что сейчас ей нужно побыть дома, среди родных.
– Вы хотите сказать, что это ее последние дни? – не выдержала я.
– Это никому не известно.
К тому времени я уже поняла, что чуда ждать не стоит. Я несколько лет молила о выздоровлении дочери, но ничего не вымолила.
В свою последнюю ночь она попросила меня поспать с ней. Я чувствовала, как тяжело она дышит, и еле сдерживала слезы. Не хотелось верить, что это конец. Видимо, она тоже это понимала.
– Мама, я так устала. Отпусти меня! – неожиданно сказала Алина.
– Ты о чем?
– Я больше не хочу никаких операций. Я так устала от больниц.
Мы лежали молча.
– Мама, а почему ты Юлю не любишь? Она хорошая. Она мне как сестра. Скажи ей, что ее просьбу я обязательно передам.
Потом она уснула. Навсегда. Тихо, спокойно. Я все утро просидела с ее холодной ручкой в моих дрожащих руках. Теперь я не плакала.
Днем к нам пришла Даша и по моим глазам сразу все поняла. Она расплакалась у дверей и сказала:
– Я лучше пойду.
Из последних сил я налила чай и сделала ей бутерброды.
– Алина обещала передать твою просьбу. О чем ты ее просила?
Юля испуганно смотрела на меня. Но я не собиралась сдаваться:
– Отвечай!
– Не могу.
В итоге девочка рассказала, что она просила Алину замолвить слово о том, чтоб Юля получила других родителей. Она тут же расплакалась и сказала, что понимает, как это нехорошо.
Через некоторое время органы опеки увезли Юлю. Девочка не плакала. Она считала, что хуже, чем дома, уже не будет. Этим же вечером муж стал уговаривать меня взять опекунство над Юлей. Я долго и тяжело все обдумывала. Уверена, что Алина хотела бы этого. Мы продали нашу квартиру и переехали подальше. Трудно было расстаться с комнатой дочери. Мы оформили опекунство, а муж намеревался полностью ее удочерить. Я умело скрывала свои чувства, и Юля чувствовала себя у нас хорошо. Прошло шесть месяцев, и я узнала, что беременна. Больше всех радовалась Юля.
Когда мы привезли из роддома нашего сына, Юля мне во всем помогала. А через пару дней она закричала из детской:
– Мама, он улыбается!
