Я иногда до такой степени злюсь на своего мужа, что готова порвать его на немецкий флаг. Да и не понимаю, зачем он вообще мне нужен, если я все могу сделать сама. Ну такой меня воспитали мама с бабушкой, у которых не было мужчин рядом. Они всегда говорили, что женщина должна быть сильной, чтобы если гулящий мужик уйдет к другой, у меня были силы тянуть на себе ребенка и жить дальше. Я же была их лучшей ученицей.
Все годы, чтобы была в браке, постоянно морально готовилась к этой войне с любовницей, с друзьями мужа, с его работой, которая отнимала у него столько времени. Но больше всего я была готова к войне с его ленью. Она бесила меня больше всего. Придет с работы и лежит на кровати.
Я же тем временем как только приду с работы, тут же начинаю метаться по дому, как бешеная. Тут надо убрать, там надо помыть, ребенку сопли вытереть, в туалет сводить, еду приготовить. А он лежит, чешет свое пивное пузо, колупается в носу и смотрит телевизор, попутно не стесняясь орать мне через всю квартиру, когда уже жрать будет. Да, именно так он и делал.
А у меня в голове все кипит, злость просто рвется наружу. Я так ненавижу его, этот брак, эти обязательства. Ну на кой оно мне надо было? Лучше уж была бы одной в свои 35 лет, как моя подруга Людка, которая каждую неделю ходит на свидание с новым ухажером, те вечно ей дарят подарки, цветы. Людка постоянно ухоженная, вся из себя, дама с Амстердама — на каблуках, в короткой юбке, с прической и макияжем. А я, на что я похожая?
В замызганном халате, с гулькой на голове, вечно опухшая, вечно уставшая и с тоской в глазах. Каждое мое утро — это уже начало стресса. Вот бы мне быть, как Людка, все думала я. Она не претендует быть сильной — ей это не надо. Вокруг нее полно мужчин, которые готовы подставить свое плечо, но не за просто так, за символическую плату — за ее тело. Да, вот вам и вторая сторона медали. И вроде все звучит так романтично, а на деле все иначе.
Хотя бы раз в месяц Людка приходит ко мне вся в слезах, с бутылкой вина, без макияжа, в старом спортивном костюме и плачет, плачет изо всех сил, что ей так одиноко и что она хочет быть сильной, чтобы ей не пользовались мужчины, чтобы у нее была семья. Она даже готова забыть о ногтях и ресницах и варить щи, но чтобы ее любили просто так, как любят меня. И в эту минуту я смотрю на своего мужа с пивным животом, вонючими носками и заросшей бородой, он лежит на диване, почесывает лоб и чем-то даже похож на обезьяну. Но он мило улыбается и когда я приношу ему тарелку с едой, говорит, что я сама лучшая жена в мире.
Он не так уж и плох. Ребенка любит, меня любит, всегда спешит домой. Да, он ленив, да, не всегда во всем помогает. Но с ним я могу быть и любимой, и слабой, если мне захочется. Ведь когда я расплачусь от усталости, он тут же осознает свою ошибку, прижмет меня к груди, как ребеночка, погладит по головке, а через полчаса на столе будут стоять мои любимые суши и сидр. Да, он меня любит.
